Ученые из Берлинского университета имени Гумбольдта нашли нейронные корреляты ощущения щекотки у крыс, идентифицировав участки глубоких слоев соматосенсорной коры, возбуждающиеся в ответ на щекотку. Статья опубликована в журнале Science.

Щекотка делится на два типа. «Книсмесис» (от греч. «зуд, чесотка») — это легкая щекотка, не вызывающая смеха, такая как ощущения от прикосновения перышка или ползущего по коже насекомого, а «гаргалесис» (тоже «зуд», но более сильный, чем книсмесис) — это более энергичные прикосновения, вызывающие смех. Ответ на книсмесис человек может вызвать у себя сам, а ответ на гаргалесис, как правило, нет (за исключением людей с с шизофреноподобными чертами личности или шизофреническими расстройствами). Несмотря на то, что ученые уже давно интересуются гаргаленсисом, основные вопросы, касающиеся этого феномена, до сих пор остаются без ответа. Так, неясно, почему щекотка этого типа вызывает смех, почему она так зависит от настроения, почему части тела отличаются по чувствительности к щекотке, почему человек в норме не может пощекотать себя сам и почему смех от щекотки отличается от обычного смеха. Для ответа на все эти вопросы необходимо понимание нейронных коррелятов ощущения щекотки — то есть понимание того, какие области мозга активируются при щекотке и как они взаимодействуют с другими участками мозга.

Для поиска таких нейронных коррелятов ученые щекотали крыс за различные части тела и записывали их «смех» — ультразвуковые вокализации частотой около 50 килогерц, которые крысы испускают в ответ на щекотку. Также они регистрировали активность соматосенсорной коры — самого крупного нейронного представительства тактильных ощущений у млекопитающих.

Щекотка вызывала у крыс ультразвуковые вокализации и спонтанные прыжки («прыжки радости», как называют их авторы, по-немецки freudensprünge), причем наибольшее количество прыжков и ультразвуковых вокализаций вызывало щекотание живота. Регистрация активности соматосенсорной коры показала, что во время щекотки возбуждается большинство нейронов в глубоких слоях нейронного представительства туловища в соматосенсорной коре (в слоях 4 и 5; всего таких слоев шесть). Искусственная электростимуляция этих нейронов вызывала у крыс такой же «смех», что и настоящая щекотка.

Интересно, что игровое поведение, заключавшееся в погоне за рукой экспериментатора, приводило к возбуждению тех же групп нейронов, что и щекотка, и тоже вызывало «смех». Ранее в других исследованиях было показано, что такие же вокализации крысы испускают во время игр между собой. Все это, по мнению авторов, указывает на нейрональную связь между игровым поведением и щекоткой.

Ученые также помещали крыс в анксиогенные (вызывающие чувство тревоги) условия, чтобы посмотреть, как настроение влияет на чувствительность к щекотке. Для этого крыс освещали ярким светом или сажали на высокие платформы. Оказалось, что в таких тревожных условиях активность «щекотливой» области соматосенсорной коры и интенсивность ультразвуковых вокализаций подавляется.

Как заключают авторы, такое сходство эффектов щекотки у крыс и человека — например, смех и зависимость от настроения — говорит о том, что щекотка представляет собой очень древнюю форму социального игрового взаимодействия. Сходный вывод был недавно сделан учеными относительно смеха: оказалось, что звучание совместного смеха служит надежным показателем степени близости отношений смеющихся, который не зависит от языковых и культурных различий. Иными словами, этот показатель филогенетически более древний, чем сам язык.